Летчики... Как много их навсегда осталось в небе, удостоившись лишь краткой записи в донесении о потерях: «не вернулся с боевого задания».
Конечно, могилы их на земле, но всегда ли известно место захоронения? Случалось, что самолеты падали в сотнях километров от аэродрома. Спастись удавалось далеко не всегда. До сих пор поисковики поднимают обломки «крылатых машин» и их экипажи. Случались такие подъемы и в первые послевоенные десятилетия, когда о поисковой работе еще никто и не задумывался.
Сегодняшняя история о «Пешке», погибшей в небе над великолукской землей.
Согласно оперативной сводке №2 от 7 января 1943 года 1-го бомбардировочного авиационного корпуса (1 БАК) 6 января 1943 года в период с 12.28 до 12.58 части корпуса бомбардировали войска и технику противника в районе деревень Бурцево, Алексейково, Борщанка, Громово и запасную цель – станцию Опухлики.
В районе цели противник оказал сильное противодействие, особую активность проявили истребители противника типа Ме-109ф.
В сводке имеется уточнение о том, что наши истребители в районе цели прикрывали только некоторые группы самолетов, а большая часть бомбардировщиков действовала фактически без прикрытия.
Наибольшие потери понес 321 авиационный полк (321 АП), начавший выполнение задачи с опозданием на 8 минут.
В период с 12 часов 58 минут до 13 часов 12 минут 321 АП в составе 14 самолетов Пе-2 двумя группами бомбардировал колонну автомашин и войска противника на восточной опушке леса восточнее Бутитино с высоты 1700-1300 м с пикированием под углом 30º.
Во время бомбометания группа майора Аниськина в составе восьми Пе-2 подвергалась беспрерывным атакам истребителей противника. В результате при первом заходе на цель в группе майора Аниськина были сбиты два самолета.
В экипаж одного из сбитых самолетов группы входили: старший сержант Морозов, старший сержант Гусаков, сержант Крючков.
Журнал боевых действий 321 БАП уточняет боевую задачу группы, результат нашей атаки, характер противодействия противника и показывает потери.
В частности указывается, что перед группой стояла задача бомбардировать войска и технику противника в районе деревень Алексейково и Громово.
Над целью во время разворота на высоте 1200-1300 метров на самолет Морозова было совершено три атаки парами истребителей противника.
После третьей атаки Ме-109 у нашего самолета (экипаж: летчик Морозов, стрелок-радист Крюков, стрелок-бомбардир Русаков) загорелся центральный бак. Самолет задымил, пошел вниз, ударился о землю и сгорел. Свидетелями падения стали жители деревни Павлово, что расположена примерно в 3,5 километрах южнее от всем известной станции Чернозем.
От места, где была деревня Алексейково, до места падения самолета около 10 километров по прямой. Учитывая, что, согласно журналу части, погода в тот день была ясной, а видимость составляла около 20 километров, то нет никаких сомнений, что жители деревни Павлово тем январским днем отчетливо видели и падение самолета, и сам воздушный бой.
Тогда же, в январе 1943 года, в адрес семьи радиста Крюкова была отправлена похоронка, но дошла ли она до адресата неизвестно, так как в архиве хранится две версии этого документа, на одном из которых имеется пометка «адрес родственников неизвестен». Кроме того, в «Книге Памяти Курской области» он числится пропавшим без вести.
Согласно свидетельствам очевидцев, во время падения из самолета выпрыгнул пилот с парашютом, но был расстрелян прямо в воздухе. Место его приземления не найдено. После освобождения территории Советской Армией колхозники обнаружили место падения самолета, но ничего, кроме металла, не увидели.
Со временем воспоминания «замылились», и вот уже в памяти местных поменялась дата – с января 1943 года события переместили на декабрь 1942-го. Но по-прежнему все, кому не лень, наведывались к упавшему самолету. Кое-кто даже приносил оттуда металлические осколки.
Неожиданное продолжение история получила в засушливом 1959 году, когда под Пустошкой трактористами был найден самолет с погибшим летчиком в кабине. Это событие широко освещалось в местной прессе. Вышла заметка и в «Псковской правде». Прочитал ее рабочий Шипулинского прудхоза товарищ Чудаков и вспомнил про самолет, затонувший в болоте в 1 километре южнее деревни Павлово. А поскольку в тот год не только пустошкинские болота пересохли, но и в наших воды почти не было, то он решил еще раз исследовать место гибели самолета и на глубине двух метров обнаружил клочки одежды. О происшествии тут же было доложено в сельсовет и военкомат. В итоге совместной работы пятнадцати колхозников из высохшего болота 10 сентября 1959 года были подняты останки сержанта, пулеметчика-радиста Дмитрия Митрофановича Крюкова, одного из троих членов экипажа самолета, сгоревшего 6 января 1943 года. При себе у погибшего были документы, 4 фотографии и квитанции. Все это позволило беспроблемно определить имя воина и адрес родственников.
11 сентября военкомат отправляет по нескольким адресам телеграммы с запросом на уточнение места жительства родственников, а следом отправляются письма с разъяснениями и просьбой узнать, могут ли родственники прибыть на похороны, но приходят ответы, что по прежним адресам они не проживают.
В итоге, после восьми дней ожидания, 19 сентября 1959 года останки сержанта Крюкова были торжественно преданы земле на братском воинском захоронении в деревне Полибино.
Но, судя по всему, позднее мать Крюкова была найдена и оповещена. Ее письмо получил председатель Берниковского сельсовета Сенченков Иван Евдокимович. Он и написал ответ.
«Здравствуйте, дорогая мамаша, - писал Иван Евдокимович. - Александра Иосифовна, низкий привет».
И далее много слов бывшего фронтовика, который, наверное, уже и не чаял, что спустя столько лет после войны ему придется писать родне о гибели и похоронах бойца. Сенченков подробно описал и то, как нашли погибшего, и во что он был одет, и какие при нем были вещи (4 фотокарточки, квитанции, летные документы и парашют). Дотошно описал Иван Евдокимович приготовления к похоронам (сделали «нормальный гроб, как для взрослого человека», обили красным ситцем. Актив сельского совета сшили подушку, постелили белого ситца и накрыли тоже белым ситцем). Гроб с останками воина стоял в сельском совете, ждали родных, но, как мы сейчас знаем, родню до похорон найти не удалось.
«Дорогая мамаша вы не подумайте, что мы свои деньги расходовали, нам отпустило государство. Активное участие принимали колхоз 21 съезда КПСС в похоронах, 7-летняя Соколовская школа, Полибинская 7-летняя школа, Полибинский детдом и 2 с/совета. Людей было около 700 человек. Когда принесли вашего сына к могиле, тогда я открыл траурный митинг.
Выступали:
Но, дорогая мамаша, венков положили 5 штук. Вот, дорогая мамаша. Вот судьба вашего сына, больше сделать мы ничего не смогли.
Адрес мой:
Псковская область, Великолукский район, Берниковское п/о, д. Макарово, Сенченкову Ивану Е.
За этим до свидания. Ожидаю ответа. Не посчитайте за трудность».
Имя сержанта Дмитрия Митрофановича Крюкова внесено в паспорт воинского братского захоронения в д. Полибино Великолукского района.
В учетной карточке пилота старшего сержанта Морозова Никандра Федоровича, уроженца г. Ленинград, 1919 года рождения, сделана пометка о гибели 6.01.1943 г., приказ об исключении из списков датирован 17.09.1959 г. Место захоронения неизвестно.
Также не найдено сведений о месте захоронения старшего сержанта, стрелка-бомбардира, кавалера ордена Красной звезды Русакова Федора Григорьевича, уроженца г. Уральска, 1921 года рождения.
Автор искренне благодарит неизвестного потомка Дмитрия Митрофановича Крюкова, «не посчитавшего за трудность» загрузить на проект «Дорога Памяти» фотографии героя, а также письмо И.Е. Сенченкова, благодаря чему «раскручивать» эту историю было гораздо проще и интереснее.
С уважением к памяти, искренне ваша Velikolu4anka.